Ключи от счастья женского… заброшены, потеряны у Бога самого.
Н. А. Некрасов
I. Галерея женских образов в отечественной и зарубежной литературе.
II. Счастье простой крестьянки в понимании Некрасова.
1. Попытка найти счастливого среди простого люда.
2. Счастье юной Матрены Корчагиной.
3. Ад среди мужниной родни.
4. Трагическая смерть Демушки.
5. «Гроза душевная» простых русских женщин.
III. Восхищение Некрасова русской женщиной.
Пожалуй, ни один писатель или поэт в своем творчестве не обошел вниманием женщину. Притягательные образы возлюбленной, матери, таинственной незнакомки украшают страницы отечественных и зарубежных авторов, являясь предметом восхищения, источником вдохновения, утешения, счастья… Но, наверное, ни один творец-мужчина, кроме Некрасова, не задумывался о том, каково оно – женское счастье, и в особенности – счастье простой крестьянки.
Великий и истинно народный русский поэт Н. А. Некрасов в поэме «Кому на Руси жить хорошо» отобразил судьбу простого русского народа в период отмены крепостничества. Главные герои произведения ищут счастливых людей по всей Руси. Отчаявшись найти счастливца среди «мужиков», начинают они допытываться у русских селянок, счастливы ли они. О том, каково оно – бабье счастье, поведала им Матрена Корчагина.
Что такое женское счастье и есть ли оно? Матрена вспоминает, что бывала счастливой в детстве и юности:
Мне счастье в девках выпало…
За батюшкой, за матушкой,
Как у Христа за пазухой,
Счастье юной Матрены было вовсе не в том, чтобы подольше поспать да повкуснее поесть: с малых лет приучена она к труду и любит его:
И добрая работница,
И петь-плясать охотница
Я смолоду была.
На сердце становится тепло от описания немудреного счастья крестьянки: хорошо потрудиться, в баньке освежиться и сил набраться, с подругами песни попеть да на санях прокатиться… Честная, прямая, скромная, Матрена не строит глазки парням, а наоборот, сторонится их. Но все-таки, «на беду», выискался жених ей из далекого Петербурга и добился-таки ее любви и руки. «Тогда и было счастьице» – вздыхает Матрена.
А потом – чужая семья, «большущая, сварливая», где всем она глаза мозолит, всяк ее хочет унизить и оскорбить. Тяжкий труд и постоянные упреки мужниной родни, частые разлуки с любимым превратили ее жизнь в ад.
С рождением первенца Демушки жизнь Матрены озарилась божественным светом: с легкостью переносит она теперь любые невзгоды и лишения, терпит любые нападки родни… Но недолго продлившееся счастье оборвалось трагической смертью Демушки. И хоть после Матрена родила пятерых сыновей, первого своего до сих пор забыть не может.
Такое оно – бабье горькое счастье: трудись не покладая рук, терпи да помалкивай, расти детей – «На радость ли? (…) Уж взяли одного!» А так, со стороны посмотришь – вроде бы и жаловаться не на что: здоровая, крепкая, все при ней, и хозяйственная, и мужем не битая. Но Матрена говорит:
По мне – тиха, невидима -
Прошла гроза душевная,
Покажешь ли ее?
Образ Матрены – собирательный образ всех простых русских женщин. Автор раскрыл в нем всю материнскую любовь и боль, на которую способна глубокая и нежная женская душа. Матрена Корчагина – воплощение бесхитростной прямоты, добродушия, нравственной чистоты и супружеской верности. Этот образ берет за душу, несмотря на то, что селянка рассказывает о своей жизни просто, безыскусно, не рисуясь и не стараясь сгустить краски. И каждый читатель находит в ее рассказе что-то близкое.
Некрасов с почтением и восхищением описывает русскую женщину – любящую жену и мать, которая, одному Богу ведомо, откуда, берет душевные силы, чтобы дарить любимым людям тепло, ласку и счастье, – пусть даже от ее собственного счастья ключи потеряны.
Русская крестьянка стала героиней многих стихотворений и поэм Некрасова. В ее образе Некрасов показал человека высоких нравственных качеств, он воспевает ее стойкость в жизненных испытаниях гордость, достоинство, заботу о семье, детях. Наиболее полно женский образ был раскрыт Некрасовым в поэме «Кому на Руси жить хорошо» - это образ Матрены Тимофеевны Корчагиной.
Часть «Крестьянка» в поэме и самая большая по объему, и написана она от первого лица: Матрена Тимофеевна сама рассказывает о своей судьбе. Матрене Тимофеевне, по ее словам, в девичестве повезло:
Мне счастье в девках выпало:
У нас была хорошая,
Непьющая семья.
Заботой и лаской окружала семья любимую дочурку. На седьмом году крестьянскую дочку стали приучать к труду: “за бурушкой сама... в стадо бегала, отцу носила завтракать, утяточек пасла”. И труд этот был ей в радость. Матрена Тимофеевна, наработавшись в поле, вымоется в баньке и готова петь, плясать:
И добрая работница,
И петь-плясать охотница
Я смолоду была.
Но как мало светлых моментов в ее жизни! Один из них - помолвка с любимым Филиппушкой. Всю ночь не спала Матрена, думая о предстоящем замужестве: ее страшило “подневолье”. И все-таки любовь оказалась сильнее опасений попасть в рабство.
Тогда и было счастьице,
А больше вряд когда!
А потом, после замужества, она попала “с девичьей холи в ад”. Изнурительная работа, “обиды смертные”, несчастья с детьми, разлука с мужем, которого незаконно забрали в рекруты, и многие другие невзгоды - таков горький жизненный путь Матрены Тимофеевны. С болью говорит она о том, что в ней:
Нет косточки неломаной,
Нет жилочки нетянутой.
В ее рассказе отразились все житейские тяготы русской крестьянки: деспотизм семейных отношений, разлука с мужем, вечные унижения, страдания матери, потерявшей сына, материальная нужда: пожары, падеж скота, неурожай. Вот как описывает Некрасов горе матери, потерявшей своего ребенка:
Я клубышком каталася,
Я червышком свивалася,
Звала, будила Демушку –
Да поздно было звать!..
Рассудок готов помутиться от страшного несчастья. Но огромная душевная сила помогает Матрене Тимофеевне выстоять. Своим врагам, становому и лекарю, терзающим “тело белое” ее сына, она шлет гневные проклятья: “Злодеи! Палачи!” Матрена Тимофеевна хочет найти на “их управу, нр Савелий отговаривает ее: “Высоко Бог, далеко царь... Нам правды не найти”. “Да почему же, дедушка?” - спрашивает несчастная. “Ты - крепостная женщина!” - и это звучит окончательным приговором.
И все же, когда со вторым ее сыном случается несчастье, она становится “дерзкой”: решительно сбивает с ног старосту Силантия, спасая Федотушку от наказания, принимая его розги на себя.
Матрена Тимофеевна готова выдержать любые испытания, нечеловеческие муки, чтобы отстоять своих детей, мужа от житейских бед. Какая огромная сила воли должна быть у женщины, чтобы отправиться одной в морозную зимнюю ночь за десятки верст в губернский город в поисках правды. Безгранична ее любовь к мужу, выдержавшая такое суровое испытание. Губернаторша, пораженная ее самоотверженным поступком, оказала “великую милость”:
Послали в Клин нарочного,
Всю истину доведали –
Филиппушку спасли.
Чувство собственного достоинства, которое проявилось у Матрены Тимофеевны в девичьи годы, помогает ей идти величаво по жизни. Это чувство ограждает ее от наглых притязаний Ситникова, стремящегося сделать ее любовницей. Тучей сгущается в ее душе гнев против поработителей, она сама говорит о своем гневном сердце мужикам-правдоискателям.
Однако эти испытания не могут сломить ее духа, она сохранила человеческое достоинство. Правда, перед силой обстоятельств, созданных социальным укладом того времени, когда «сноха в дому» была «последняя, последняя раба», «запугана», «заругана», пришлось смириться и Матрене Тимофеевне. Но она не принимает как должное такие семейные отношения, которые унижают ее, требуют беспрекословного повиновения и покорности:
Ходила с гневом на сердце,
А лишнего не молвила
Словечка никому.
Образ Матрены Тимофеевны дан в поэме в динамике, в развитии. Так, например, в истории с Демушкой она вначале в порыве отчаяния готова все стерпеть:
И тут я покорилася,
Я в ноги поклонилася...
Но затем неумолимость «неправедных судей», их жестокость рождают в ее душе чувство протеста:
В груди у них нет душеньки,
В глазах у них нет совести,
На шее - нет креста!
Характер героини закаляется именно в этих тяжких испытаниях. Это - женщина большого ума и сердца, самоотверженная, волевая, решительная.
Глава «Крестьянка» почти сплошь построена на народно-поэтических образах и мотивах. В характеристике Матрены Тимофеевны широко используются фольклорные жанры: песни, плачи, причитания. С их помощью усиливается эмоциональное впечатление, они помогают выразить боль и тоску, ярче показать, как горька жизнь Матрены Тимофеевны.
В ее речи наблюдается ряд фольклорных особенностей: повторы («ползком ползет», «шумят-бегут, «горит и стонет дерево, горят и стонут птенчики»), постоянные эпитеты («буйную голову», «свету белого», «горе лютое»), синонимические выражения, слова («удобрили, ухолили», «как зыкнула, как рыкнула»). При построении предложений часто использует восклицательные формы, обращения («Ой, матушка, ты где?», «Ой, бедная молодушка!», «Сноха в дому последняя, последняя раба!»). В ее речи много поговорок и пословиц: «Не плюй на раскаленное железо - зашипит», «Рабочий конь солому ест, а пустопляс - овес»; часто употребляет уменьшительно-ласкательные слова: «матушка», «бледнешеньки», «камушек».
Эти особенности делают речь Матрены Тимофеевны неповторимо индивидуальной, придают ей особую живость, конкретность, эмоциональность. Вместе с тем насыщенность поговорками, песнями, плачами свидетельствует о творческом складе ее души, богатстве и силе чувства. Это образ крестьянки не только сильной духом, но и одаренной, талантливой.
Рассказ Матрены Тимофеевны о своей жизни - это и рассказ о судьбе любой крестьянки, многострадальной русской женщины. Да и сама часть названа не по имени Матрены Тимофеевны, а просто «Крестьянка». Этим подчеркивается то, что судьба Матрены Тимофеевны вовсе не исключение из правил, а судьба миллионов таких же русских крестьянок. Об этом же говорит и притча о «ключах от счастья женского». И горьким выводом завершает свои раздумья Матрена Тимофеевна, обращаясь к странникам: «Не дело вы затеяли - средь баб счастливую искать!»
Нет, наверное, в мировой литературе ни одного поэта, не писавшего о женщине. Традиционно образ женщины в мировой поэзии - это образ любимой, возлюбленной. Отсюда в лирике возникает любовная тема. Поэты воспевают любимую, ее красоту, свои чувства, страсть, описывают страдание от неразделенной или ушедшей любви, пишут об одиночестве, разочаровании, ревности.
Поэзия Некрасова, в своем обращении к женщине, впервые расширила тематические рамки. В его лирике кроме любовной появилась тема женской доли, представленная широко и разнообразно. Это во многом было связано с тем, что поэт коснулся другого социального слоя: не дворянства, а простого народа. Посвятив лиру «народу своему», поэт называет свою Музу родной сестрой избиваемой на площади кнутом молодой крестьянки.
Много стихотворений Некрасов посвятил жизни русской деревенской женщины. Нет ни одной стороны крестьянской жизни, которая была бы обойдена поэтом. В стихотворении «Тройка» поэт предсказывает девушке тяжелую замужнюю жизнь.
Завязавши под мышки передник,
Перетянешь уродливо грудь,
Будет бить тебя муж-привередник,
И свекровь в три погибели гнуть.
От работы и черной и трудной
Отцветешь, не успевши расцвесть,
Погрузишься ты в сон непробудный.
Будешь нянчить, работать и есть.
И в стихотворении «Свадьба» опять зловещее предсказание:
Ждет тебя много попреков жестоких,
Дней трудовых, вечеров одиноких:
Будешь ребенка больного качать,
Буйного мужа домой поджидать.
Свое сочувствие женской доле поэт высказывает и в стихотворениях «Орина, мать солдатская», «Внимая ужасам войны», показывая трагедию огромного большинства крестьянок, убивающихся изо дня в день на непосильной работе:
Бедная баба из сил выбивается,
Столб насекомых над ней колыхается,
Жалит, щекочет, жужжит!
Тему тяжкой доли русской женщины поэт раскрывал и в своих знаменитых поэмах «Мороз, Красный нос», «Русские женщины». Страдальческая судьба русской женщины-крестьянки описана и в поэме «Кому на Руси жить хорошо», где ей целиком посвящена вся вторая часть. Ее героиня - Матрена Тимофеевна слывет среди людей счастливою. Рассказывая мужикам, ищущим ответ на вопрос «Кому живется весело, вольготно на Руси?», о своей жизни, она признает, что ей «в девках счастье выпало»: у нее была «хорошая, непьющая семья», любящие, ласковые, оберегавшие ее родители. Но и в такой семье по «пятому годочку» ей пришлось начать трудиться, в семь - уже ходить за коровой, пасти гусей, собирать грибы и ягоды, ворошить сено, а после трудового дня и баньки - снова за работу, за прялку.
И такая полная нелегкого труда жизнь вспоминается Матрене Тимофеевне в ее тридцать восемь лет как счастье. Потому что все, что ждало ее после замужества, было сплошным страданием. Не зря мать причитала, когда приехали сватать ее дочь. После свадьбы «попала с девичьей холи в ад». Издевательства родни мужа, побои, каторжный труд, страшная гибель любимого первенца - то было лишь начало ее страшной, но, увы, такой обычной для русской крестьянки судьбы.
После гибели первенца что ни год рождались другие дети: «некогда ни думать, ни печалиться, дай бог с работой справиться да лоб перекрестить», умерли родители Матрены. Всему покорилась Тимофеевна: «первая с постели, последняя в постель», унижалась перед свекром со свекровью и только в одном стала непокорной: за детей стояла горой, не давала их обижать. Когда деревня учинила самосуд над Федотом, который, работая подпаском, не сумел отнять у волчицы овцу, мать легла за него под розги.
Выпал на долю Матрены голодный год, а потом и еще более страшное испытание: забрали вне очереди мужа в рекруты. И опять не покорилась Матрена Тимофеевна. Беременная женщина пошла пешком в город искать правды и заступничества у губернатора. Правды она добилась, получив заступничество губернаторши, которая еще и сама крестила родившееся до времени дитя. С тех пор Матрену Тимофеевну «ославили счастливицей, прозвали губернаторшей». Растит крестьянка пятерых сыновей. Одного уже забрали в рекруты, дважды погорела ее семья, погуляла она, «как мерин в борозде». И по ее мнению, не дело это - «между бабами счастливую искать». А другая героиня поэмы - богомолка, зашедшая в село, с горечью скажет, что «ключи от счастья женского, от нашей вольной волюшки, заброшены, потеряны у Бога самого».
Читая Некрасова, приходишь к выводу, какой делает в одном из своих стихотворений сам поэт, - «Доля ты! - русская долюшка женская! Вряд ли труднее сыскать». Через всю поэму проходит мысль о невозможности так жить дальше. С нескрываемым сочувствием относится автор к тем, кто не мирится со своим голодным и бесправным существованием. Не кроткие и покорные близки поэту, а такие смелые, непокорные и свободолюбивые бунтари, как Савелий, «богатырь святорусский», Яким Нагой, семь правдоискателей, Гриша Добросклонов. Лучшие из них сохранили подлинную человечность, способность к самопожертвованию, душевное благородство. Среди них и Матрена Тимофеевна.
Не будем придавать теме «женской доли» ни мрачных, ни счастливых красок, откажемся от апологетики и деконструкции патриархальных мифов, и беспристрастно заглянем в прошлое. И довольно быстро станет ясно, что пресловутая дремучая патриархальность – не более чем псевдоисторическая проекция современной безграмотности.
Хронология священных образов
женском месте в древней культуре едва ли что-то может сказать лучше, чем анализ языческих пантеонов. Официальная наука выделяет несколько мужских божеств восточных славян и всего одно женское. Есть, правда, некоторые, кто считает, что богинь было на одну-две больше, а также сторонники полного патриархата «славянского Олимпа», но их версии слишком слабо подкреплены источниками.
В любом случае, налицо представление о мужчинах, как о тех, кто наделён силой и властью, это совместимо с тогдашним военно-демократическим строем общества. Однако, за женщиной была «закреплена» практически вся магия, а атрибуты чисто женских занятий были символами достатка, богатства и плодородия: веретено, нити, шерсть, узорочье, серп, понёва, скатерть, посуда и т.д. Помните, когда Илья Муромец падает на землю, поверженный Сокольником, и взмолившись, получает «второе дыхание»? Это очень напоминает представление индийцев о женской безграничной энергии Шакти, без которой любое божество бессильно.
С тех времён сохранилась масса праздников и обрядов, в которые мужчины не имели права вмешиваться, а если попадались на глаза, могли быть даже и безнаказанно убиты. Это особое ритуальное пространство даёт нам представление о случаях неприкосновенности женской воли. Ранние дошедшие до нас княжеские распоряжения, также, гласят о том, что в случае выдачи девушки замуж против её желания, если она пострадает физически, мать с отцом будут сурово наказаны.
О чём же это говорит? Скорее о том, что удобнее рассматривать тогдашнее положение мужчин и женщин не с точки зрения роли, а с точки зрения пространства – внутреннего (дом, запретные обряды) и внешнего (поездки, работа на улице, защита семьи). Это разграничение будет ключевым моментом в гендерных отношениях вплоть до наших дней.
«Я относилась к тебе как к брату…»
Удивительными находками наградила нас археология. Скорее всего, в средневековой Руси и не думали о том, что берестяные грамоты смогут пролежать в земле чуть ли не тысячу лет, сохраняя не только текст, но и чувства, детали образа мысли.
Не менее знаменит «Приказ от попадьи к попу», написанный в конце XIV столетия, в котором говорится о некоем происшествии, которое получило нежелательную огласку, заканчивается послание деловитой фразой «Позаботься об этом». А в сообщении «От Петра к Марье» содержится просьба прислать копию документа о покупке пожни. Это означает, что и юридической грамотностью женщины обделены не были.
А вот грамота «От Гостяты к Василю» содержит жалобу на то, что муж Гостяты присвоил себе её приданое, женщину выгнал, и завёл себе новую пассию. Видимо, Василь приходился братом авторше, который был в своём праве защитить сестру от такого демарша.
Изучая эти письменные источники о нравах в древней Руси, можно сделать вывод о том, что женщина была мужу верной помощницей, не уступающей ему в образовании и умении управлять хозяйством, имела право на защиту со стороны родственников. Но, к сожалению, учёные отмечают, что этот взлёт культуры и нравственности был временным.
Сильвестровская женщина
Слово «Домострой» вызывает не самые лучшие ассоциации и сплошь и рядом используется как символ дремучих патриархальных нравов на Руси.
Бытует версия, что эта книга, написанная воспитателем Ивана Грозного, была призвана нормировать семейные отношения в беспокойный век. Стоит упомянуть о том, что в те времена замуж выдавали очень рано, и нередко, муж становился почти отцом своей молодой супруге. Соответственно, в равной мере он был главой для всех в своём доме и имел право «учить» плетью, кого считал нужным.
Вместе с тем, осуждалось битьё домочадцев деревянными и металлическими предметами, при свидетелях, и главное – наказание без любви и справедливости. Церковь склонна была защищать права женщин, когда дело доходило до открытого неуважения, и могла даже пригрозить нерадивым сыновьям, не проявляющим уважения к матери, ссылаясь на то, что святые жёны и Богородица, между прочим, кое-что значат.
Скорее всего, домашнее насилие не имеет отношения ни к языческим пережиткам, ни к православию, а лишь к человеческой агрессии и безответственности.
Возможно, был у этого и свой катализатор – то самое пространственное разделение, страх перед неведомой силой, которой женщины всё ещё владели, ведь мужьям строго воспрещалось присутствие при родах, нежелательно было заходить на чужую половину избы, нелюбимый супруг мог быть отравлен или оклеветан, помешать этому было крайне трудно. В семье была масса тайн, а значит, не было полного доверия.
В этнографическую эпоху
Старинные песни о женской доле, которые сегодня мы можем прослушать в свободном доступе, печальны почти на все сто процентов. В них имеется явная конфронтация «муж» - «любовник», где муж - или старик, или тиран, или убит, а любовник тут как тут. И, наоборот, в одной известной старинной песне парень пишет из тюрьмы своим родителям и жене, которые от него отказываются, а тайная подруга выручает его большой ценой. Девичьи песни, в основном, повествуют о безответной любви или наблюдении со стороны за объектом страсти. В казачьей среде нередко топили нелюбимых жён, умолявших лишить их жизни хотя бы не на глазах у детей и соседей, причём, случалось такое не только в песнях, есть и официальные сообщения информантов об этом.
Вежливость и хитрость ценились выше красоты и богатства и были ключом к успеху. Если, к примеру, невеста обязана была дарить жениху плеть, то почему бы эту плеть не сплести из шёлка или бархата? Ведь если догадаться, как не нарушить устоев общества, не испортить жизнь друг другу, и при этом, добиться своего, то станешь и собой доволен, и чтим людьми. Именно такие случаи описаны в знаменитых сборниках заветных сказок, составляющих своего рода русский «Декамерон».
Все сказанное – о том, чтобы попробовать отойти от шаблона «Забитость русской женщины – правда или миф?» и обратиться к нынешним дням. Ограниченность, безграмотность, уязвимость применительно к дореволюционному крестьянству как-никак выглядит более естественно, чем то же самое сегодня. Если сейчас хватает социальной рекламы о домашнем насилии, а женские форумы в сети, порой, просто страшно читать от царящего там гротеска, то кажется, в прошлом было ещё хуже, однако, это логическая ловушка. Мы лишь заменили суеверия о мощной женской магии на утверждение о том, что «в каждой женщине есть загадка» и этот барьер, кажется, никогда не будет окончательно взят.